«Демократия — это не народовластие», — утверждает Валерия Новодворская в своей недавней статье на «Гранях». Ибо «народовластие может привести и к фашизму, и к коммунизму» — на выборах выиграют «красно-коричневые популисты или прихлебатели власти». А демократия — это «власть просвещенного народа, который готов собраться под святое знамя либерализма». Пока же народ недостаточно просвещен и не принимает либеральные ценности добровольно, демократия «будет трагедией, прежде всего для демократов, и триумфом для коммунистов и неонацистов».
А раз так — никакой демократии! Потому что «хороша только та игра, которую выиграют либералы, а не нацисты и коммунисты». Ведь «играем мы не только за себя, а за страну, и проигрыша быть не должно».
Собственно, именно эта тема с небольшими вариациями исполняется Валерией Ильиничной с середины 90-х. Напомнить?
«Сейчас не до пустяков — не до права народа решать свою судьбу. Свобода выбирать социализм и коммунизм не может быть предоставлена. Риск слишком велик»… «Фашизм и коммунизм нелегитимны, даже если всенародно избраны. Народ может запросто избрать чуму или холеру, и это не означает законности власти, а только слабоумие избирателей»…
Вообще-то демократия — это именно народовластие (по-гречески «демос» — народ, «кратос» — власть). Но дело не только в точности перевода, а в том, что логика Новодворской по сути ничем не отличается от логики тех, с кем она ведет непримиримую борьбу. Полное «единство противоположностей».
Что сделали коммунисты после своей победы в 1917-м? Разогнали Учредительное собрание, где у них не было большинства, и чтобы «слабоумный» народ случайно не выбрал «не тех» депутатов, надолго (до 1936 года) лишили избирательных прав представителей «эксплуататорских классов» и другие «чуждые элементы». Напомним: избирательных прав (а также права работать в государственных органах и получать высшее или техническое образование) лишались бывшие офицеры, полицейские, лица, использующие наемный труд, живущие на «нетрудовые доходы», торговцы и посредники, священнослужители и монахи (а также члены их семей). Это, как нам объясняли в советских учебниках, было необходимым звеном в создании государства диктатуры пролетариата.
Потом «лишенцев» не стало — избирательные права дали всем, — но избирательная система уже была выстроена так, что никто кроме кандидатов от «нерушимого блока коммунистов и беспартийных» не мог стать депутатом. И долгие годы никакой возможности «решать свою судьбу» у народа не было: ее решили без малейшего его участия.
Двадцать лет назад, 26 марта 1989 года, прошли первые за много лет альтернативные выборы. И именно с этого момента начала рушиться коммунистическая система.
Замечу: «Демократический союз» во главе с Новодворской тогда (как и через год, в 1990-м) заявлял: участвовать в выборах нельзя, советская власть нелегитимна, избираемые органы власти незаконны, мы их не признаем… К счастью, в рядах «Народного фронта», а потом «Демократической России» взяла верх другая точка зрения.
А потом наступили 90-е годы, когда у власти оказались люди, называвшие себя демократами. Вот только логика их поведения очень быстро стала совсем не демократической. Они поняли, что проведение «радикальных реформ» вопреки интересам большинства граждан неминуемо приведет к тому, что на выборах они потерпят поражение. И начали создавать систему несменяемости собственной власти. Суть была проста: каковы бы ни были настроения граждан, у власти должны оставаться мы. И никто больше. Конечно же, под благовидными предлогами: «нельзя чтобы на выборах победили противники реформ», «не допустим коммунистического реванша» и так далее.
Еще осенью 1991 года под тем предлогом, что выборы выиграют «противники реформ», были отменены выборы губернаторов: мол, пусть их назначит Ельцин, тогда они уж точно будут «убежденными реформаторами». Кто помнит, кого он назначил? Большей частью первых и вторых секретарей обкомов КПСС. Ну, а в 1996 году известно как были проведены президентские выборы — перед которыми всерьез обсуждались варианты их отмены (поскольку Ельцин может проиграть) или непризнания результатов (если выиграет Зюганов). И все это делалось властью, которая считалась демократической, но не стеснялась заявлять, что коммунистов во имя «продолжения реформ» нельзя допустить к руководству страной, даже если неразумный народ за них проголосует.
Еще нам объясняли, что, придя к власти демократическим путем, коммунисты немедленно отменят все демократические процедуры. «Поэтому вы хотите отменить их сами? — поинтересовался я тогда у одного из сторонников такой точки зрения. — Чем тогда вы лучше их?» Ответа не последовало. Конечно же, Новодворская тогда выступала за отмену президентских выборов («из-за угрозы победы коммунистов») и требовала ввести чрезвычайное положение или провести референдум для продления полномочий президента до 2000 года, а затем яростно поддерживала Ельцина. Того самого, которого во время войны в Чечне именовала «фашистом» и «военным преступником», требуя отстранить его от власти.
Надо ли удивляться, что именно с этого момента началась дискредитация и самого понятия демократии, и тех, кто называл себя демократами? Ведь они цинично и открыто дали народу понять: что бы он ни думал, как бы ни оценивал власть, сменить ее ему не дадут.
А потом наступила путинская эпоха, когда избирательная система, выстроенная при Ельцине для «недопущения победы коммунистической оппозиции», начала эффективно применяться, чтобы не допустить к власти любую оппозицию, и в первую очередь демократическую. Ведь «путинцы» — точно так же, как Новодворская, — полагали, что хороши только те выборы, которые выигрывают они. И чтобы выборы не выиграли «не те», они сначала отменили выборы губернаторов, потом отменили одномандатные округа в Думе, потом запретили избирательные блоки, потом отменили графу «против всех», потом начали «зачистку» партий, а для надежности стали просто не допускать на выборы «неправильных» кандидатов.
Конечно, не все сводится к выборам, которые сегодня очень часто оказываются предрешенными — по причине отсутствия независимого суда, малого количества свободных СМИ, всесилия «административного ресурса» и массового нежелания граждан участвовать в заведомо нечестной игре.
Как разорвать этот порочный круг, точно не знает никто. Но чем больше люди, имеющие репутацию демократов, будут презирать свой «недостаточно просвещенный» народ, и требовать организовать на выборах такую «игру», чтобы выигрывали только они, тем меньше у них будет права протестовать против нынешней избирательной системы. Ведь, собственно, она построена по тем же принципам — только с другим запрограммированным результатом.
