Несмотря на то, что нынешняя весна выдалась в целом прохладной, этого никак нельзя сказать об атмосфере в кабинетах высших милицейских чинов. Целый ряд скандальных наездов сотрудников МВД на пешеходов, а также ставшие достоянием гласности факты задержания с поличным «коррупционеров в погонах» как никогда высоко подняли градус общественного недовольства положением дел в правоохранительных органах. А вопиющий случай с начальником ОВД «Царицыно» майором Евсюковым, расстрелявшим нескольких ни в чем не повинных граждан, похоже, окончательно переполнил чашу терпения. Причем не только народного, но и самого что ни на есть высокопоставленного.
Власти отреагировали оперативно и сразу по двум направлениям – кадровому и нормативному. Вначале в отставку был отправлен начальник ГУВД Москвы генерал-полковник милиции Владимир Пронин, который, как известно, пользовался благосклонностью московского мэра. А буквально на днях общественность узнала о реакции на упомянутые события со стороны высшего милицейского руководства. Речь идет о подписанном главой МВД РФ Рашидом Нургалиевым (о его возможной отставке некоторое время также ходили слухи) приказе № 341, который предусматривает целый ряд достаточно жестких мер, направленных на предупреждение чрезвычайных происшествий и преступлений среди личного состава органов внутренних дел. С помощью этих мер руководство МВД предполагает создать системы барьеров, препятствующих попаданию в органы правопорядка случайных, психически нездоровых или откровенно нечистых на руку сотрудников.
Рашид Нургалиев, в частности, предложил кадровым службам МВД требовать от претендентов на любую должность поручительства (рекомендации) со стороны уважаемого коллеги. Другими новшествами являются периодическое освидетельствование сотрудников, имеющих право на постоянное ношение оружия, на предмет их морально-психологической устойчивости, использование полиграфных устройств (детекторов лжи) в целях проведения профессионального психологического отбора кандидатов на службу, проведение обязательного квалификационного экзамена при назначении на должности руководящего состава и многое другое.
В числе мер по противодействию коррупции в органах внутренних дел приказ содержит норму, предполагающую обязательную подачу декларации о доходах, причем не только самих милиционеров, но и их родственников. Последнее чем-то напоминает систему, недавно принятую на федеральном уровне, когда высшие чиновники, включая министров правительства, обязаны в установленные сроки подавать декларации о доходах не только в налоговые органы, но и по непосредственному месту работы.
Безусловно, любые шаги в сторону повышения прозрачности назначений и прочих кадровых решений в правоохранительных органах, а также меры, направленные на выявление фактов коррупции в них, могут только приветствоваться. Другое дело, что Россия имеет богатый опыт по части громких публичных кампаний по разоблачению «оборотней в погонах», которые, к сожалению, так и не превратились в систему эффективных мер по преодолению негативных явлений в правоохранительных органах. Не хотелось бы, чтобы последние, вполне здравые (хотя и порядком запоздавшие) инициативы оказались лишь очередной страницей в истории российской бюрократической кампанейщины.
Эффективность предложенных главой МВД мер по борьбе с коррупцией в правоохранительных органах в эксклюзивном интервью KM.RU прокомментировал член Комитета Госдумы по безопасности Александр Гуров:
– Те механизмы, которые упоминаются в приказе Нургалиева, уже давно хорошо известны и апробированы в мировой практике. Речь идет о применении детекторов лжи, о работе психологических служб, предоставлении деклараций о доходах. И я очень рад, что министр внутренних дел приступил к решению этой давно назревшей проблемы. Если бы работники правоохранительных органов периодически проходили тесты на предмет их психической адекватности, а при поступлении на службу их проверяли бы на детекторах лжи, то мы бы не имели тех печальных эксцессов, о которых сегодня знает все общество.
Хотя нужно откровенно сказать, что на многих сотрудников МВД негативный психологический отпечаток наложили не самые благоприятные обстоятельства их службы. Я имею в виду те горячие точки, через которые они прошли, и боевые операции, в которых они принимали участие. Поэтому нормативный акт, который устанавливает меры контроля над психологическим состоянием работников милиции, был просто жизненно необходим. Думаю, что он сдвинет с мертвой точки ту громадную проблему, которая сегодня существует. Глубоко убежден, что позитивные последствия не заставят себя долго ждать. Что там говорить – проблема психического здоровья актуальна сегодня не только в отношении милицейских работников. Ведь прежде, чем попасть в правоохранительные органы, они изначально находятся под негативным влиянием окружающей среды.
Что касается института личного поручительства, то это просто великолепно. Это – то, что уже существовало в свое время в правоохранительных органах и приносило отличные результаты, а потом было потеряно. Еще работая в уголовном розыске в 1970-е гг., я видел, как работает эта система, когда каждый претендент должен был обзавестись личным поручительством в виде двух-трех характеристик. Я лично давал такие положительные характеристики лишь один или два раза. А в остальных случаях просто отказывал обращавшимся ко мне. Поскольку я не был уверен, что этот человек сможет хорошо работать, не будет пить или злоупотреблять должностным положением. И я чувствовал свою ответственность, потому что меня могли потянуть на партком и дать выговор по партийной линии, что считалось уже катастрофой. Это ставило заслон на пути тех, кто был непригоден к работе в милиции. Что касается опасений, что это приведет к тому, что людей будут назначать по протекции, то я их не разделяю. Будущий начальник не сможет давать поручительство. Так что в этом не будет какой-то личной заинтересованности. А во-вторых, человек, который за кого-то поручился, будет нести личную ответственность. Так что принцип «рука руку моет» здесь не сработает.
