По подсчетам экспертов, в России сегодня действует около 70 тыс. различных нормативных правовых актов – это федеральные и региональные законы, президентские указы и распоряжения, постановления правительства и пр. Некоторые документы просто неподъемны для обычных граждан – одна четвертая часть Гражданского кодекса чего стоит. Когда документ на 400 страницах был принят, многие юристы вздрогнули. Дело не только в объемах, но и в том, что сам язык, на котором пишутся правовые акты, слишком сложен для восприятия даже грамотного человека. Зачастую нормы законов представляют собой громоздкие фразы, перегруженные однородными членами предложения, дополнениями, причастными и деепричастными оборотами, продравшись сквозь которые окончательно теряешь суть написанного.
Депутат Московской городской Думы Сергей Митрохин рассказал «НИ», что к нему очень часто обращаются люди с просьбой разъяснить те или иные нормы закона. По мнению политика, ситуации, когда чиновники, пользуясь туманностью формулировок, толкуют законодательство в свою пользу, – явление весьма распространенное. Он привел свежий пример из своей практики. «Вы очень вовремя позвонили, сейчас на комиссии Мосгордумы я обсуждал закон о поддержке малого бизнеса», – обрадовался парламентарий. Кстати, на чиновничьем языке озвученное г-ном Митрохиным название документа звучит так: «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов РФ или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства».
«Это как раз такой случай, – рассказал депутат. – В законе написано, что малый и средний бизнес может покупать помещения по рыночной цене, но с определенной рассрочкой. И у частников появляется право превратить арендуемое помещение в собственное. Но там же есть норма о том, что власти могут составлять специальный перечень, в который включаются помещения, не получающие отчуждение». И вот это несоответствие московские чиновники, по словам г-на Митрохина, трактуют в свою пользу. «Властями принято решение включить в этот перечень арендуемые помещения! Таким образом, закон выполняется с точностью до наоборот», – негодует политик. В результате подобного толкования закона столичными чиновниками представители малого бизнеса не смогут выкупить свои площади.
Или, например, в 2006 году был принят отредактированный закон о рекламе, где было множество норм, допускающих двоякое толкование. В итоге Федеральная антимонопольная служба выпустила разъяснения к этому документу на 15 страницах. Разъяснения коснулись 30 норм.
Если уж профессионалы не могут с первого раза понять, что от них требует законодатель, то что уж говорить о простых людях. «Возьмите пенсионное законодательство, вот уж что самое сложное! – воскликнул адвокат Дмитрий Аграновский, когда «НИ» обратились к нему за комментарием. – Как раз с этим законодательством сталкиваются наименее обеспеченные граждане». В итоге чиновники не спешат разъяснять старикам мудреный язык закона – читайте, мол, сами.
Просто законы пишут для юристов, поясняет «НИ» председатель ассоциации «Агора», кандидат юридических наук Павел Чиков: «Именно для этого и существует профессия юриста, который призван истолковывать правовые нормы и связывать их с конкретными событиями повседневной жизни. Жизнь становится сложнее, и простые положения законов, которые были несколько десятилетий назад, часто не могут адекватно регулировать многие сферы, например, банковскую или информационную».
Единственный закон, который может без проблем толковать даже подросток, это Конституция России. И это правильно, говорит Павел Чиков, поскольку принципы права должны быть простыми и понятными каждому. Например, отмечает эксперт, если взять европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, то она написана очень просто. Любой человек понимает, о чем идет речь, читая такие фразы: «Никто не должен содержаться в рабстве или подневольном состоянии»; «каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность»; «каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным порядком» и так далее. «Конвенция содержит элементарные формулировки, – говорит г-н Чиков. – А вот если взять отдельные решения Европейского суда по правам человека, каждое из которых достигает 50 странниц, то там все сложнее. Если почитать, например, определения и постановления Конституционного суда России, то даже юристам иной раз очень сложно понять, что же имели в виду коллеги в этом самом решении». Если писать законы просто, то огромная сфера правоотношений окажется неурегулированной, и это приведет к тому, что их участники не смогут защитить себя в случае нарушения их прав, заключает Павел Чиков. Если же писать законы по-простому, то можно себе представить, каков будет их объем, поскольку придется разъяснять каждый юридический термин. В итоге это будет уже не документ, а многотомная серия, где вообще ничего нельзя будет найти.
Кстати, о Конституционном суде. Вот пример из практики «НИ». В апреле этого года КС разрешил гражданам прописываться на садовых участках. Вроде бы благое дело. В решении суда россиянам позволялось регистрироваться «по месту жительства в пригодном для постоянного проживания жилом строении, расположенном на садовом земельном участке, который относится к землям населенных пунктов». Именно это сложносочиненное предложение ввело в замешательство не только журналистов «НИ», но и опрошенных ими экспертов. В первой части судьи вроде бы разрешили гражданам получать штамп в паспорт с адресом своего дачного домика. Но вторая часть, как бы невзначай, уточняет, что участок этот должен формально находиться на территории населенного пункта: деревни, села, поселка. В администрации Солнечногорского района Московской области «НИ» тут же сообщили, что «садоводческие товарищества располагаются на землях сельхозназначения, где никаких населенных пунктов нет». Получается, что захочет местный чиновник присвоить дачному массиву гордое звание населенного пункта, то и прописка у дачников появится.
Юридические тексты действительно достаточно сложны для восприятия, соглашается адвокат Дмитрий Аграновский. Но нельзя же упростить, например, инженерные термины или математику. «У нас главная проблема в том, что у граждан затруднен доступ к юридической помощи, – говорит г-н Аграновский. – Вот скажите, может ли пенсионер нанять хорошего адвоката для того, чтобы разобраться в пенсионном законодательстве? Если будет решен вопрос о доступе граждан к юридической помощи, тогда эта проблема отпадет сама собой».
Действительно, «личный» юрист многим россиянам не по карману. Одна консультация стоит 500–600 рублей, а то и больше. Чем серьезнее контора, тем дороже услуги. Надо заметить, что власти уже озаботились этой проблемой. Ассоциация юристов России в начале минувшего года объявила о создании сети бесплатных юридических консультаций, своего рода центров «скорой юридической помощи». Так что можно найти и бесплатную юридическую консультацию. Но не сложно догадаться, какая туда очередь и как много времени на вашу проблему потратит бесплатный юрист…
Евгения Зубченко