В последнее время на Украине сложилась атмосфера нетерпимости к любому мнению по вопросам внешней политики, не совпадающему с мнением внешнеполитического руководства и обслуживающих его структур. Даже если это мнение правительств ведущих европейских стран. А в последнее время — и мнение администрации США в том числе.
Фактически нас пугают картиной глобального международного заговора против Украины, в котором вместе со злодеями из Москвы и их европейскими марионетками уже оказалась задействованной и администрация Барака Обамы. Очевидно, что в такой атмосфере запугивания невозможно никакое здравое рассуждение. Тем не менее международные эксперты Украины продолжают обсуждать старую и абсолютно неактуальную на сегодня тему членства в НАТО.
Время жизни идеи о членстве Украины в НАТО закончилось. Расширения НАТО на Украину и Грузию уже не будет. В этом вопросе, похоже, уже практически достигнут международный консенсус.
А точка зрения России прекрасно известна и остается неизменной уже много лет. Неизменно негативным остается общественное мнение на самой Украине. И кто бы ни пришел к власти в стране в 2010 году, он будет вынужден бросить все силы на борьбу с кризисом и уж никак не на борьбу за вступление в НАТО.
Уже сейчас становится очевидным, что процесс «перезагрузки» американо-российских, а также американо-европейских отношений будет включать в себя отказ от расширения НАТО далее на восток.
Ныне Украине следует как можно быстрее отказаться от каких-либо иллюзий по поводу «зонтика безопасности НАТО». А это означает отказ от нынешней иждивенческой позиции, от стремления переложить заботы о собственной безопасности на плечи других стран. И соответственно готовность без промедления включиться в диалог о новой системе безопасности в Европе, который уже полным ходом идет на континенте.
Единое поле европейской безопасности отсутствует, оно раздроблено до предела. Евроатлантическая система безопасности на основе НАТО не покрывает все страны, европейская система безопасности на основе совместной оборонной политики ЕС еще не функционирует. Создается небезопасный вакуум, от которого страдает в первую очередь Украина, ибо в случае разгорания новой «холодной войны» ее передовой фронт пройдет через нашу территорию.
Правда, в нынешней ситуации есть и свои позитивные аспекты.
Во-первых, как это ни парадоксально, в определенной степени отрезвляющее влияние оказал мировой экономический кризис. Именно благодаря ему завершен «крестовый поход» прошлых лет по насаждению демократии в разных уголках планеты. Именно кризис вернул многих на позиции здравого смысла и реализма. Да и на самой Украине кризис уже никому не позволяет ссориться с соседями так, как это было раньше. Кризис обнажил взаимозависимость всех — и вынудил заменить в повестке дня воинственную риторику поиском разумного компромисса.
Во-вторых, на ситуацию в Европе оздоровляющее воздействие оказала глобальная взаимозависимость мировых центров влияния. Выяснилось, что погасить вооруженный конфликт в Афганистане и снять напряженность вокруг иранской ядерной программы невозможно без содействия со стороны России.
При этом хотел бы подчеркнуть, что крайне ошибочным было бы интерпретировать примирительные жесты со стороны администрации Обамы как проявление слабости США. Считаю, что именно трезвость и прагматизм в сочетании с переходом к многостороннему формату действий уже сегодня составляют наиболее привлекательную сторону новой американской внешней политики, которая предоставляет определенный шанс для снятия появившегося в последние годы противостояния в восточноевропейском регионе.
И, наконец, самое главное — в Европе появилось понимание того, что косметическими мерами ситуации не исправить. Для восстановления в полном объеме доверия в межгосударственных отношениях необходима смена всей устаревшей матрицы безопасности на континенте.
Именно на это ориентирована инициатива президента России Дмитрия Медведева о заключении нового договора о коллективной безопасности в Европе. К сожалению, до последнего времени руководство МИД Украины близоруко пыталось замолчать содержание этой инициативы, ибо такой подход не вписывался в авантюрную политику нашей дипломатии. Между тем инициатива Медведева нашла позитивный отклик и вызвала неподдельный интерес в странах Западной Европы.
Что все сказанное может означать в применении к Украине?
Первое и самое простое. Украинской дипломатии необходимо как можно скорее выйти из летаргического сна и начать по крайней мере участвовать в общеевропейской дискуссии по вопросам безопасности. В противном случае новые договоренности в этой сфере будут просто заключены более инициативными игроками на сцене — и, естественно, без нас.
Второе. Крайне важно понять, что начавшееся постепенное потепление отношений между Москвой и Вашингтоном во всех смыслах выгодно Украине. Крайне важно уйти от пораженческих настроений, перестать считать, что Запад якобы бросил Украину на произвол судьбы, сделав ее разменной монетой в геополитических играх с Россией. Возвращение к любым формам «холодной войны» исключительно вредно для независимости Украины, ибо искусственно распаляет внутренние противоречия в стране. И наоборот, «перезагрузка» отношений означает, что Киев может смело развивать добрые отношения с каждым из своих партнеров на основе собственной повестки дня, не опасаясь открытых столкновений между ними.
Третье. Следует прекратить политику замалчивания и отторжения инициативы президента России о новом договоре о коллективной безопасности только на том основании, что эти инициативы исходят из Кремля. Если непредвзято, без идеологических предрассудков, вдуматься в их смысл, то окажется, что многие их положения отвечают насущнейшим интересам нашей страны в области безопасности.
Например, тезис о том, что безопасность в Европе должна быть равной для всех и что на континенте не может быть «зон с различным уровнем безопасности», разработан как будто специально для Украины — страны, которая не желает вступать в НАТО и для которой закрыт доступ к членству в Евросоюзе. По моему глубокому убеждению, именно страны Восточной Европы — Украина, Белоруссия, Молдавия, страны Южного Кавказа — должны быть крайне заинтересованы в том, чтобы новая система безопасности на континенте была бы действительно «системой для всех, а не только для избранных».
Четвертое. Вопрос о роли и месте Украины в новой системе безопасности на континенте непосредственно упирается в вопрос о ее будущем статусе в сфере безопасности и о ее принципиальном отношении к вступлению в военные блоки.
По моему глубокому убеждению, только постоянный статус внеблокового государства может быть достойной альтернативой членству в НАТО.
Страна с неопределенной внешней политикой, страна, чей официальный курс в сфере безопасности резко противоречит и международным, и внутренним реалиям, — такая страна вряд ли сможет стать надежным партнером в определении новых параметров безопасности в Европе.
Если Киев будет продолжать шарахаться из стороны в сторону, менять международных партнеров при любых внутриполитических переменах, это никак не будет способствовать росту международного авторитета страны.
И наоборот, чем быстрее на Украине будет провозглашен принцип неприсоединения к военным блокам как основополагающий принцип ее внешней политики, чем быстрее он найдет воплощение в конкретных шагах отечественной дипломатии, тем быстрее в Европе начнут прислушиваться к мнению Киева, тем более авторитетным станет его голос.
Не имею ни малейших сомнений в том, что путь, пройденный Австрией и Финляндией, является кратчайшим и оптимальным путем для Киева к завоеванию аналогичного международного авторитета в сфере безопасности.
Пятое и последнее. Любая дискуссия о внеблоковом статусе для Украины в конечном итоге упирается в вопрос о международных гарантиях признания подобного статуса. И в этой связи заключение нового всеобъемлющего договора о коллективной безопасности в Европе даст Украине уникальный шанс на твердое юридическое признание ее будущего внеблокового статуса. Только общеевропейский договор о коллективной безопасности даст Украине надежные гарантии ее суверенитета, территориальной целостности и политической независимости.
Сегодня мы находимся в начале процесса, способного радикально изменить лицо Европы, как это сделал хельсинкский Заключительный акт.
