Канал «Россия» затеял «Ликвидацию». То есть устроил очередной показ многосерийного фильма Сергея Урсуляка, столь полюбившегося зрителю. На сей раз сериал не стали растягивать на недели, а выдали аккордно по пять серий подряд в первые два вечера и по две — в два оставшихся.
И можно только гадать, что подвигло руководителей канала на такое программное решение — желание угодить публике или извечное стремление прищемить хвост конкуренту, Первому каналу, у которого как раз произошел творческий конфуз: сериал «Выстрел» после демонстрации первых четырех серий неожиданно изъяли из эфира (то ли по причине его творческой беспомощности, то ли по требованию спортсменов, углядевших в кинопроизведении немыслимое количество всяческих ляпов), а поставленный вместо него сериал «Господа-товарищи» еще не успел завладеть умами и душами зрителей.
Посему на старую добрую «Ликвидацию», как на живца, можно было легко поймать немалую аудиторию и переиграть конкурента, что в последнее время редко удается каналу «Россия».
Впрочем, не обошлось тут и без политики — куда ж сегодня без нее. Программа «Прямой эфир», предшествовавшая показу «Ликвидации», не столько продвигала «товар» к «потребителю», сколько обличала Украину, запретившую показ и распространение фильма на своей территории. «Почему на Украине запретили «Ликвидацию»? — то и дело повторял ведущий Борис Корчевников, старательно играя горестное недоумение. — Кто мог подумать, что одесситы не смогут увидеть культовый фильм? Хотя и той Одессы, где происходит действие фильма, больше нет. «Ликвидация» стала памятником городу. Чего так боятся киевские власти?»
Гости студии, однако, тему в основном не поддержали. Говорили о своей любви к городу, который они, подобно Утесову, видят во сне, вспоминали разные забавные эпизоды со съемочной площадки, восхищались одесским колоритом.
Михаил Пореченков, сыгравший в «Ликвидации» одну из главных ролей, в студию не пришел — интервью с ним записали заранее. И он, изображая печаль, поведал зрителям, что и помыслить не мог о том, что братский народ, с которым «мы гуляли, выпивали», вдруг раз — и пойдет войной на брата. «Это боль, катастрофа, страдания… Я готов с ними выпить рюмочку, а вот это — «кто не скачет, тот москаль» — нет, не готов…» А на вопрос ведущего — что, мол, в фильме такого, чего так боятся киевские власти, — ответил: «Ликвидация» — это борьба с бандитским подпольем и сила русского оружия. И это не понравилось Турчинову».
Деликатный Корчевников не стал напоминать артисту, что вообще-то до того, как на Украине запретили «Ликвидацию», там запретили самого Пореченкова, продемонстрировавшего «силу русского оружия» во время своей «творческой встречи» с сепаратистами Донбасса. Потом-то артист оправдывался, что стрелял не туда, где находились представители «братского народа», а по мишеням, на специальном полигоне. Но осадочек, как говорится, остался. И киевские власти решили оградить своих зрителей не только от стрелка Пореченкова, но и от любимой «братским народом» «Ликвидации». И не только от нее.
На минувшей неделе пришло известие, что Государственное управление Украины по вопросам кино запретило к распространению и показу фильм Алексея Балабанова «Брат 2», который, как посчитали чиновники, содержит сцены, унижающие украинцев по национальному признаку.
А телеканал «24» принял решение отказаться от ток-шоу Савика Шустера «Шустер Live» после того, как в нем выступил известный российский журналист и патриот Максим Шевченко.
Самое забавное во всем этом — реакция российских телевизионщиков, включивших новость о Шустере в один новостной ряд с другими украинскими сюжетами.
Вот она, хваленая украинская демократия, распинались они. Вот она — вожделенная свобода слова, которой так бахвалятся многие украинские политики и журналисты.
«Приглашать в эфир людей с иной точкой зрения там давно не принято. Правда невыгодна нынешней киевской власти», — с плохо скрываемой радостью вещали российские журналисты, будто получили давно ожидаемый подарок.
Что тут спорить? Правда вообще мало какой власти выгодна и приятна.
И, защищая Савика Шустера от произвола то ли руководителей канала, на котором выходило его ток-шоу, то ли от киевских властей, недурно было бы вспомнить, как с его «Свободой слова» расправились здесь, в России,после чего он и уехал в Киев, где более 10 лет вел свое остроактуальное политическое ток-шоу, куда приходили политики всех мастей и выразители самых разных точек зрения. Но не вспомнили, разглядев соломинку в чужом глазу.
Хотя… Что-то слышится родное в долгих песнях ямщика. Прямо-таки до боли родное: «запретить», «не пущать», «оградить»… Чем и как могут унизить национальное самосознание украинцев «Ликвидация» или «Брат 2»? Какой разброд и шатание в умы украинских зрителей могут внести Максим Шевченко или иные российские «ястребы мира», доминирующие сегодня на российском телеэкране? Или украинские власти так же, как наши, считают своих граждан детьми малыми и неразумными, которым нужно вложить в головы единственно правильную точку зрения и тысячу раз повторить: иного не дано, по-иному и думать не сметь?
Как советовала моя мудрая бабушка: не уподобляйся. Любой запрет (если речь идет о фильмах, книгах и телепередачах, а не о прямых призывах к экстремистским действиям) — демонстрация слабости, а не силы, верный путь в тупик, куда, собственно, и пришли российские СМИ, которые теперь высокомерно учат «братский народ» демократии и свободе.
А у нас-то да, прямо-таки разлюли-малина. И даже украинцев на наши ток-шоу зовут, хотя и слова сказать практически не дают. Накидываются всей дружелюбной братией и опровергают их свидетельства прежде, чем они успевают предъявить их публике.
«Киев вымер, Киев совершенно пустой, люди попрятались, люди боятся выйти из дома», — заявляет, к примеру, на ток-шоу «Специальный корреспондент» российский журналист Андрей Караулов. «Да откуда вы это взяли?» — изумляется киевлянка Олеся Яхно, стоящая напротив него. «Помолчите, девушка, я вас не перебивал», — язвительно парирует Караулов,до того не дававший «коллеге» рта раскрыть, и продолжает свой монолог при полном одобрении других участников программы.
«Фашисты! Каратели! Убийцы!» — день и ночь несется из «ящика». Теперь вот можно в душители свободы слова украинские власти записать, ибо запрещают «Ликвидацию», Пореченкова и Кобзона и почему-то не хотят, чтобы «братский народ» наслаждался российским ТВ. Сами подставились. Ну и обиделись, видать. Как в старом «черном» анекдоте: выдал сосед полицаям партизана. Ведут того к обрыву расстреливать. Сосед вышел на крылечко: «Здорово, Микола!» Тот молчит, волком смотрит. Сосед в недоумении: «Микола, ты что, обиделся?»
